Как районы частной застройки влияют на развитие городов: руководитель проектной группы «Районы ИЖС в крупном городе: рудимент или потенциал для развития?» о результатах исследования

В 2020/21 учебном году студенты бакалавриата «Городское планирование» сформировали проектную группу, которая провела исследование «Районы ИЖС в крупном городе: рудимент или потенциал для развития?».

Работа проектной группы была направлена на детальное изучение районов малоэтажной односемейной застройки в крупных городах — как на исследование жителей, так и исследование морфологии таких районов.

В проектную группу вошли студентки третьего курса бакалавриата факультета городского и регионального развития Анна Волыхина, Алина Русинова и студентка факультета экономических наук Екатерина Волыхина. Научным руководителем исследования стала старший преподаватель, научный сотрудник ВШУ имени А.А. Высоковского Каринэ Никогосян.

О том, как проходило исследование и какие результаты были получены, нам рассказала руководитель проектной группы, студентка третьего курса бакалавриата «Городское планирование» и стажер-исследователь Лаборатории исследований культуры Института исследований культуры ФГРР Кира Коломина.

Расскажите, пожалуйста, как вы узнали о конкурсе проектных групп и почему решили подать заявку?

Кира Коломина: В мае 2020 года в ВШЭ был объявлен конкурс на создание проектных групп студентов и аспирантов. На тот момент мы закончили первый курс и думали об участии в каком-нибудь проекте. О конкурсе проектных групп мы узнали из общей рассылки проекта «Вышка для своих» и из рассылки факультета. Для конкурсной заявки на создание проектной группы мы рассматривали несколько направлений, но в итоге остановились на проведении исследования.

На проведение исследования нас во многом вдохновили курсы, которые мы изучали. Во-первых, это курс социально-экономической географии Семёна Павлюка, Евгения Плисецкого и Каринэ Никогосян, в рамках которого мы проводили полевые исследования отдельных районов городов, в частности, социально-экономическую дифференциацию городского пространства. А во-вторых, проектный семинар, который вели Олег Артёмович Баевский и Ирина Николаевна Ильина, где мы рассматривали комплексные проекты преобразования городского пространства. Кроме того, благодаря научно-исследовательскому семинару Ксении Майоровой мы уже имели представление о структуре и этапах исследования.

А теперь давайте о теме исследования — «Районы ИЖС в крупном городе: рудимент или потенциал для развития?» Чем вас заинтересовало индивидуальное жилищное строительство и как вы пришли именно к такой формулировке?

К.К.: Мы выбрали тему «Районы ИЖС в крупном городе: рудимент или потенциал для развития?» для годового исследования, потому что хотели комплексно изучить индивидуальную жилую застройку в городской среде. Изначально мы рассматривали несколько тем, большинство из которых имели социальную значимость и больше фокусировались на реальных проблемах. Например, мы хотели провести исследование, связанное с транспортной инфраструктурой и аварийностью, но отказались от него в силу сложного полевого этапа, а также наличия достаточного количества статей и качественных работ по интересующему нас аспекту. Сейчас я уже точно не помню, как мы пришли к теме индивидуальной жилой застройки. Скорее всего в процессе обсуждения потенциальной темы мы затрагивали вопрос псевдоурбанизации России и её взаимосвязь с типом застройки и практиками жителей. Однако впоследствии этот момент был опущен в исследовании.

Как вы набирали участников в проектную группу? Почему сформировался именно такой состав?

К.К.: Создать проектную группу предложила моя сокурсница Анна Волыхина, с которой мы вместе посещали факультатив про «умные города». Она меня и пригласила в проект. Мы звали других студентов БГП193, но многие отказывались из-за сложности заявки для проекта и длительности работы проектной группы. В итоге к нам присоединились Алина Русинова с нашего потока и студентка факультета экономических наук Екатерина Волыхина. А в качестве научного руководителя мы пригласили Каринэ Никогосян, с которой, как я упоминала, мы были знакомы по курсу социально-экономической географии. Также нам нравились её исследовательские проекты, которые она организовала во время карантина. Первый состоял в ведении карантинного дневника, а второй был посвящен анализу и обсуждению фильмов с позиции городского исследователя.

Как проходила подготовка к исследованию? Какие у вас были гипотезы? С какими сложностями вы столкнулись?

К.К.: Исследовательская работа включала в себя камеральный и полевой этапы. Мы встречались несколько раз в месяц для обсуждения литературы и концепции исследования. Наша основная гипотеза заключалась в том, что в крупных городах районы индивидуальной жилой застройки могут обладать различными средовыми и пространственными характеристиками, но при этом существовать и развиваться при схожих условиях территории (особенности рельефа, правовой статус, сочетания с другими типами застройки). Мы сделали пространственную аналитику выбранных городов, чтобы понять как в них представлена индивидуальная жилая застройка, выделив для себя следующие параметры:

• какой процент от общей площади жилой застройки занимают частные дома;
• какой процент населения города проживает в индивидуальных домах;
• как относительно центра города, крупных водных объектов и промышленных предприятий расположена индивидуальная жилая застройка;
• как представлены районы индивидуальной жилой застройки — обширными пространствами или небольшими группами домов.

Где вы проводили полевые исследования и как выбирали эти места?

К.К.: Полевая часть исследования проходила в крупных городах — Архангельске (в январе 2021 года), в Иркутске (в апреле 2021 года) и в Чебоксарах (в мае 2021 года). У нас было несколько критериев выбора. Это должны были быть города, расположенные в разных федеральных округах, имеющие в своей структуре крупные реки и выраженные районы индивидуальной жилой застройки. При этом мы специально исключили города юга России, поскольку это курортный регион, и индивидуальное жилое строительство там развито прежде всего по этой причине.

Расскажите о том, как проходила полевая работа. Какие методы вы использовали и почему? Какие интересные кейсы обнаружили? Какие возникали сложности?

К.К.: В каждом городе мы проводили комплексное исследование районов частного сектора. Анна Волыхина искала респондентов в социальных сетях города и связывалась с ними за несколько дней до нашего приезда. С жителями мы проводили полуструктурированные интервью — спрашивали про их район, образ жизни в городе и их представлениях об идеальном районе индивидуальной жилой застройки. Так мы выявляли существующие социальные, инфраструктурные и пространственные особенности районов. С некоторыми респондентами мы проводили биографические интервью-прогулки (go-along), во время которых они показывали нам район. Мне больше всего запомнилась прогулка с Евгенией (имя изменено) в Иркутске, проживающей в районе Глазково, недалеко от центра города. Так сложилось, что земля, на которой расположен дом, является собственностью ОАО «РЖД», а сам участок располагается рядом с железной дорогой. Поскольку земля принадлежит ведомству, то без его согласия невозможно согласовать снос или перепланировку дома. Поэтому жители района Глазково не имеют канализации и водопровода, хотя живут почти в центре города.

Помимо глубинных интервью мы брали и экспресс-интервью. Также мы проводили наблюдения в районах индивидуальной жилой застройки, где фиксировали элементы безопасности и контроля за территорией, наличие и развитость инженерных коммуникаций, транспортную доступность и развитие обществественного транспорта, состояние зданий и разрушения, наличие объектов социальной инфраструктуры, а также символы и надписи. Например, микрорайон Первых пятилеток в Архангельске имеет народное название Сульфат, и по всему району там встречаются граффити с символическим числом «504», которое обозначает остаток серной кислоты SO4.

Подтвердились ли ваши гипотезы в ходе исследования? Какие результаты вы получили?

К.К.: В результате исследования мы установили ряд критериев, по которым районы индивидуальной жилой застройки можно классифицировать как рудимент или территорию с потенциалом развития:
-  наличие инженерных коммуникаций и развитой транспортной системы свидетельствует о потенциальной привлекательности индивидуальной жилой застройки;
-  внешнее состояние индивидуальной жилой застройки — видимые разрушения, сгнившие или сгоревшие элементы опорного каркаса здания и руинированность являются признаками рудимента (за исключением объектов культурного наследия федерального, регионального или местного значения);
-  препятствие компактному развитию города является критерием рудимента;
- отсутствие исторической ценности и уникальности в случае несоответствия застройки иным пунктам потенциала является признаком рудимента в городе;
- определенный юридический статус территории — решение о признании застройки рудиментом или потенциалом соответствует зоне, закрепленной в документах территориального планирования. То есть если район города выделяется под индивидуальное жилое строительство, то такая застройка будет иметь потенциал для развития. Если же частные дома расположены в иной зоне, например, на участке под строительство многоквартирного дома, то такая территория должна также признаваться рудиментом, чтобы не препятствовать компактному и интенсивному развитию крупного города.

Таким образом, наша основная гипотеза полностью подтвердилась. Кроме того, в ходе исследования наша команда принимала участие в различных конференциях, где мы обсуждали собранный материал и дальнейшую работу по теме. Самыми значимыми мероприятиями для нас стали Конференция молодых ученых «Актуальные вопросы этнологии и антропологии» в ИЭА РАН, XXII Апрельская международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества в НИУ ВШЭ и Международный конгресс этнологов и антропологов в Финляндии (SIEF 2021).

Проводили ли вы исследования не по теме, например, в рамках курсовых работ?

К.К.: В рамках проектной группы мы не оформляли отдельные исследования, а интересные кейсы и гипотезы относительно районов индивидуальной жилой застройки старались включить в общую канву работы. Так, например, появился сюжет про неравенство в районах частного сектора и его связь с витальными ресурсами.

Что дал этот проект вам и остальным участникам? Как вы планируете использовать полученный опыт?

К.К.: Участие в проектной группе позволило нам получить опыт исследования городов, систематизации данных и углубиться в городские исследования. Этот опыт — как организационный, так и исследовательский — мы стараемся реализовывать в новых проектах. На данный момент нет у нас конкретного плана научной работы над проектом, постепенно мы дорабатываем отчет. Иногда участников проектной группы приглашают выступить на публичных мероприятиях, посвященных студенческим исследованиям. Сейчас для нас важно завершить отчет и спустя некоторое время собрать данные в научную статью.

Благодарности проектной группы

«Наша команда выражает благодарность Комиссии по поддержке образовательных инициатив ФГРР и лично Юлии Воловик за финансовую и методическую поддержку проекта и помощь в проведении исследования, а также менеджерам Ксении Баллук и Надежде Литвиновой за помощь с документацией и поддержку работы проектной группы.

Также мы благодарим Центр академического развития студентов НИУ ВШЭ за софинансирование и поддержку проекта в лице его директора Андрея Кожанова; директора Дирекции по внутренним исследованиям и академическому развитию студентов Ивана Груздева; менеджеров Ольгу Головину, Григория Банникова и Дениса Сметанина.

За проведение консультаций мы благодарим старшего научного сотрудника Высшей школы урбанистики имени А.А. Высоковского Андрея Головина; профессора Высшей школы урбанистики имени А.А. Высоковского Олега Баевского и доцента Факультета географии и геоинформационных технологий Марию Гунько.»