Назад в будущее: вернется ли промышленность в города
Должны ли города вновь стать промышленными центрами? Происходит ли интеграция мигрантов в России? Как развивается микромобильность горожан? Эксперты факультета городского и регионального развития (ФГРР) ВШЭ приняли участие в Московском урбанистическом форуме. Его ключевая тема в этом году — «Города-суперзвезды. Уроки успешной трансформации». О дискуссиях форума — в материале новостной службы портала.
Приоритет — мультифункциональность
В панельной дискуссии деловой программы «Cities of Making. Должны ли города вновь стать промышленными центрами?» приняли участие директор Центра планирования и проектирования инфраструктуры и городской среды ФГРР ВШЭ Глеб Витков, директор Института Генплана Москвы Татьяна Гук, исполнительный директор фонда «Институт экономики города» Татьяна Полиди, исследователь и координатор проекта Cities of Making Project Адриан Хилл. Модератором дискуссии выступил заместитель генерального директора фонда «Дом.РФ» Антон Финогенов.
Адриан Хилл рассказал о нарастающих тенденциях вывода промышленных территорий за границы города, в то время как предприятия обеспечивают устойчивое развитие и функционирование городского поселения. Исследования показывают, что в крупных городах деятельность промышленных предприятий часто связана не только непосредственно с производством, но и со сферами дизайна и научно-исследовательских и конструкторских работ (НИОКР). Между этими сферами и производством часто происходит территориальный разрыв, в то время как их связь выступает значимым фактором развития городской экономики. Эксперт отметил недостатки размещения промышленных производств в границах города: шум, загрязнение воздуха, несопоставимость с иными способами землепользования, снижение доходов. Среди преимуществ он отметил развитие НИОКР, технологий и инноваций, гибкость в преодолении кризисных ситуаций за счет перепрофилирования производств, эффективность использования ресурсов в рамках одной территории.
Татьяна Полиди обратилась к анализу влияния промышленных предприятий на городскую экономику. Так, по представленным ею данным, 16% в структуре городской экономики Москвы занимает обрабатывающая промышленность. Такая ситуация, однако, не характерна для других крупных агломераций нашей страны, где обрабатывающая промышленность может занимать до 30% в структуре городской экономики, не принося при этом ожидаемых эффектов. Однако этот сектор важен, поскольку является связующим звеном между наукоемкими технологическими отраслями и производством потребительских товаров, подытожила эксперт. В Москве 46% экономики города размещено в пределах Третьего транспортного кольца, то есть на 6% от общей площади города. В этих же границах, по мнению эксперта, есть значительный потенциал для развития компаний малого бизнеса и стартапов.
Татьяна Гук рассказала об изменениях в структуре использования земель в течение последних пятидесяти лет и в перспективе до 2050 года, используя данные форсайта «Москва 2050». Промышленные территории традиционно исключались из ткани города, становясь, условно говоря, анклавами. Развитие транспортной инфраструктуры за последние годы позволило сделать промышленные пространства перспективными территориями городского развития. На них, по мнению эксперта, необходимо размещать промышленные объекты, а также предприятия сферы банковских услуг и финансов. Главным приоритетом использования бывших промышленных территорий становится их мультифункциональность.
Глеб Витков, рассказывая о современных мировых трендах размещения промышленных предприятий на территориях городов, обратил внимание на то, что таких примеров уже немало, в том числе и нестандартных — таких как мусоросжигательный завод в центре Вены или мусороперерабатывающий завод с рекреационной зоной на крыше в Копенгагене. Подобные проекты демонстрируют возможности современных технологий, позволяющих безболезненно интегрировать промышленные территории в ткань городов.
Набирающая силу мировая тенденция — размещение промышленных производств на базе университетских кампусов при активном участии университетов, что обеспечивает синергию технологий и современного научного знания
Глеб Витков привел пример небольшого университета в финском городе Лахти, один из корпусов которого расположен в здании местного производителя мебели. Заинтересованная в кадровом развитии и предотвращении оттока населения из города компания инвестировала в развитие новых образовательных программ, привлечение преподавателей и обучение собственных сотрудников. В нашей стране мы наблюдаем иную тенденцию — города пытаются вынести и кампусы, и производства за пределы своих территорий. Однако более логичным представляется использование внутренних ресурсов и возможностей территорий, создавая на них подобные центры за счет кооперации университетов и высокотехнологичных производств.
Глеб Витков отметил также в качестве тенденций экоинновации и так называемый light industrial, то есть небольшие производства товаров, расположенные рядом с рынками сбыта и легко интегрируемые в жилые районы города. Одним из успешных примеров экоинноваций является кейс датского проекта Kalundborg Symbiosis. Суть проекта в кооперации на одной территории производителей, компаний и муниципалитета с целью создания замкнутого устойчивого цикла оптимизации совместного использования ресурсов. Основной принцип заключается в том, что избыток ресурсов и отходы производств одной компании становится ресурсом для другой, принося пользу как окружающей среде, так и городской экономике. Такой симбиоз позволяет обеспечить повторное использование ресурсов, минимизировать отходы и получить значимую экономию финансов.
Ключевая проблема промышленных территорий сегодня — их избыточные размеры, поэтому наша цель на ближайшее будущее — научиться планировать, договариваться и разумно распоряжаться территориальными ресурсами, заключил эксперт.
Интеграция мигрантов
Евгений Варшавер, преподаватель ФГРР, руководитель Группы исследований миграции и этничности, старший научный сотрудник РАНХиГС в рамках деловой программы форума выступил с лекцией «Интеграция мигрантов: происходит ли она?»
Весьма важно сразу определиться с терминологией, понять, «на каком языке мы говорим о миграции, известно, что как лодку назовешь, так она и поплывет», в начале выступления отметил Евгений Варшавер. Рассматривая практику миграции за рубежом и в России, нужно иметь ввиду четыре термина — ассимиляция, инклюзия, адаптация, интеграция. Так, в США нужно говорить именно об ассимиляции (слово «интеграция» употреблялось, когда речь шла об отношениях белых и темнокожих). В Европе термин «ассимиляция» себя дискредитировал во время распространения германского фашизма, когда он употреблялся по отношению к евреям. И в ответ на запрет этого слова после Второй мировой войны утвердился термин «интеграция». Хотя оба слова обозначают абсолютно одинаковое явление, объяснил эксперт.
В России до середины 2000-х годов в языке, в дискурсе вообще не было слова «мигранты», хотя само явление было. В языке термин появился в середине 2000-х годов, когда в Россию двинулся массовый поток из Средней Азии.
В нашей стране интеграция происходит преимущественно через социальные связи, через личные отношения. У процесса интегрирования мигрантов есть три аспекта — культурный, структурный и идентификационный, говорит Евгений Варшавер. По его словам, в России весьма неплохая ситуация с интегрированием мигрантов: «можно сказать, Россия — чемпион среди принимающих обществ».
Одна из основных причин в том, что у нас нет традиции скапливания мигрантов в каких-либо районах
Этническая концентрация встречается, но редко. Во многих городах школы были и остаются смешанными. Без негатива не обходится, всплески расовой неприязни бывают, но «в целом в России общество толерантно к мигрантам».
Эффективно управлять ситуацией в мигрантской среде можно преимущественно через взаимодействие между мигрантами и организациями принимающей стороны. Евгений Варшавер привел в пример практику немецких полицейских, которые набирают группы из женщин — эмигранток из восточных стран, везут на экскурсию по Берлину, который многие из них не видят, живя годами. Затем приглашают в полицейский участок, где объясняют, на какую помощь они могут рассчитывать. Удачный опыт есть и в Москве, например, в Капотне был организован конкурс среди мигрантов на видеофильмы, рассказывающие о месте, где они живут. Большое впечатление на конкурсную комиссию и зрителей произвел фильм победителя конкурса — гражданина Армении, много лет назад приехавшего в Москву.
Самокаты и человекоцентричность
Андрей Борисов, руководитель магистратуры «Транспортное планирование» Высшей школы урбанистики им. А.А. Высоковского ФГРР ВШЭ провел экспертное интервью с Дмитрием Чуйко, создателем и генеральным директором компании по кикшерингу (прокату самокатов) Whoosh на тему «Безопасность и тренд на микромобильность».
Андрей Борисов связал распространение транспорта малой мобильности с тем, что градостроительные идеи сейчас носят «характер человекоцентричности». «Есть концепция 15-минутного города, — рассказал он. — Если пешком, то это 0,8–1,2 км — не так много возможностей доступно на таком расстоянии, но на самокате это уже 4–7 км».
По словам Дмитрия Чуйко, такие компании как та, которую он возглавляет, предоставляя в аренду транспорт малой мобильности, закрывают потребность в транспорте на короткие расстояния: «Мы не про то, чтобы взять самокат и покататься в парке». Спрос растет немалыми темпами.
Поэтому так важны вопросы безопасности, акцентировал внимание Андрей Борисов. В связи с этим — нужно ли менять законодательство по ПДД, спросил он собеседника. «В последнее время много хайпа на тему, что самокат небезопасен», — признал Дмитрий Чуйко. Адекватной статистики об аварийности нет: «Но недавно Максим Ликсутов, заместитель Мэра Москвы, привел такие данные: в Москве из 100% инцидентов с самокатами 92% приходится на частные и только 8% — на шеринговые».
Андрей Борисов в связи с этим затронул тему идентификации индивидуальных пользователей самокатов, гироскутеров и других средств малой мобильности.
Он напомнил, что российские законодатели сейчас обдумывают проект закона о внесении изменений в ПДД в части, относящейся к средствам индивидуальной мобильности. Он поинтересовался мнением собеседника, нужны ли корректировки правил и какие параметры транспортного средства малой мобильности стоит ограничивать.
Дмитрий Чуйко рассказал, что, по его сведениям, идеи поправок состоят не в ограничении мощности транспортного средства до 250 ватт, как это было поначалу, а в ограничении его веса — до 35 кг. Он находит это разумным, поскольку тяжелое средство способно нанести очень серьезный ущерб здоровью человека при столкновении. По его словам, в шеринге его компании сейчас самокаты меньшего веса и меньшей мощности.
Новые правила нужны, но для начала нужно разделить транспортные средства на категории
И, конечно, должны быть ограничения по скорости, предполагается, что максимум будет установлен в 25 км в час, с замедлением, когда подъезжаешь к пешеходу.
Пришло время говорить о том, что должна быть культура поведения у всех участников движения — и водителей транспорта малой мобильности, и пешеходов на дорожках.
Эксперт напомнил, что совсем недавно таких транспортных средств было очень мало, сейчас же — это массовое явление. Дмитрий Чуйко считает, что воспитание такой культуры — зона ответственности в том числе шеринговых компаний.
Витков Глеб Владимирович